Национальный правовой интернет-портал республики беларусь. Значение совет по делам религий в православной энциклопедии древо Совет по делам религии ссср

"Совет Министров СССР ПОСТАНОВЛЕНИЕ

В декабре 1965 г. был создан новый государственный орган, которому предстояло сыграть важную роль в осуществлении вероисповедной политики в последнее десятилетие существования СССР. Образование Совета по делам религий (далее Совет. - И. М.) при Совете министров СССР, возникшего путем объединения Советов по делам Русской православной церкви и по делам религиозных культов, не вызвало широкого общественного интереса внутри страны, но получило резонанс в зарубежной прессе, расценившей этот акт как отражение стремления КПСС установить полный контроль над всеми сферами человеческой деятельности. Совет подчинялся Совмину СССР, но выполнял указания идеологического отдела ЦК КПСС и контактировал с управлением по борьбе с идеологическими диверсиями КГБ СССР.

В исторической науке существуют неоднозначные оценки роли Совета в вероисповедной политике советского государства. Используя историческую аналогию, М. И. Одинцов увидел в его деятельности возрождение системы дореволюционного оберпрокурорства, так как ни один вопрос деятельности религиозных организаций не мог быть решен без участия Совета.

По мнению Г. Штриккера, Совет осуществлял функции контроля над религиозными обществами, а канадский историк Д. В. Поспеловский утверждал, что он стал учреждением, которое преследовало верующих и подавляло их борьбу за свои права. Уточнить историческую оль Совета оказалось возможным на основе анализа архивных документов, до недавнего времени недоступных широкому кругу исследователей. Они содержат информацию о состоянии религиозной сети, кадрах служителей культа и их подготовке в духовных учебных заведениях, религиозной обрядности, организационном и финансово-хозяйственном состоянии Церкви, сохранности культовых ценностей, положении верующих в СССР и т.д. В архивных фондах превалирует информация о взаимоотношениях Совета и Русской православной церкви (РПЦ), которая оставалась доминирующей конфессией страны.

Структура Совета окончательно сформировалась к середине 1980-х гг. Центральный аппарат включал: руководство, организационно-инспекторский отдел, отделы по делам православных церквей, мусульманской и буддистской религий, протестантских церквей, иудейской религии и сект, римско-католической и армянской церквей, а также отдел международных связей, отдел по связям с мусульманскими странами (он был упразднен в 1988 г.), отдел международной информации, отдел статистики и анализа, юридический отдел, первый отдел, общий отдел. Кроме центрального аппарата, Совет имел уполномоченных в союзных и автономных республиках, краях и областях. Полномочия Совета предполагали право принимать решения о регистрации и снятии с регистрации религиозных объединений, об открытии и закрытии молитвенных зданий и домов, а также право осуществлять контроль за соблюдением законодательства о культах. Совет проверял деятельность не только религиозных организаций, служителей культов, но и государственных органов, и должностных лиц в части соблюдения ими соответствующего законодательства.

Регистрацию религиозных объединений советское государство рассматривало как при-знание прав верующих и гарантию удовлетворения их религиозных потребностей. С точки зрения органов власти, факт регистрации означал, что религиозное объединение, действуя в рамках закона, одновременно становится под его защиту. Однако порядок регистрации стал средством контроля государства за религиозной жизнью страны. Процедуру регистрации или снятия с регистрации религиозных объединений завершали решения Совета на основе заключений местных органов власти, которые составлялись по заявлениям верующих. Потом Совет информировал религиозные общества или группы верующих о принятых решениях. При этом порядок регистрации и снятия с нее религиозных объединений отражал изменение курса советского государства по отношению к религии и Церкви. Так, в период "хрущевской оттепели", когда Совета еще не существовало, снятие с регистрации приобрело характер массовой кампании по закрытию храмов. В течение 1960 - 1964 гг. было снято с регистрации более 40% действующей сети религиозных обществ РПЦ, т.е. ежегодно прекращали существованиев среднем по 1 270 приходов. В последующие годы число снимаемых с регистрации религиозных обществ сократилось: в 1965 - 1985 гг. таких случаев ежегодно было около 40, причем за десятилетие 1975 по 1985 гг. этот показатель упал до 22 . Характерно, что, как правило, религиозные организации снимались с регистрации как прекратившие свою деятельность.

Закрытие церквей в 1970 - 80-е гг. уже не было массовым, но зато получили широкое распространение отказы в регистрации. Типичным явлением стали протоколы Совета подобного содержания: "Протокол СДР N 2 от 19.02.1970. Рассмотрение представлений о регистрации и снятии с регистрации религиозных объединений. Слушали: Представление исполкома Одесской обл. Совета депутатов трудящихся от 28.05.1970 об отказе в просьбе верующих возобновить деятельность снятого в 1962 г. с регистрации религиозного общества Православной церкви в с. Гедерим Котовского района и возвращения им здания бывшей церкви, переоборудованного в 1930 г. под сельский клуб. Постановили: принять предложение Одесского облисполкома об отказе в ходатайстве о возобновлении деятельности православного религиозного общества в с. Гедерим Котовского района, снятого с регистрации в 1962 г., учитывая, что верующие могут удовлетворять свои религиозные потребности в церкви г. Котовска, находящейся в 6 км от с. Гедерим" . Количество религиозных объединений продолжало постепенно сокращаться до 1976 г.: если в 1966 г. их насчитывалось 11908, в том числе православных - 7481, то в 1976 г. - соответственно 11615 и 6983 . Председатель Совета В. А. Куроедов неоднократно информировал ЦК КПСС о фактах грубого нарушения законодательства о культах в различных областях РСФСР, допускаемых местными органами власти. Так, в 1965 г. он сообщал, например, что во многих селах Ростовской обл. были незаконно закрыты и даже разгромлены церкви, а предметы религиозного культа (иконостасы, хоругви, ризы, иконы, кресты, Библии, Евангелия, богослужебные книги и др.) вывезены в степь и сожжены. Верующие писали в Совет:

"За что такое отношение к нам? Помогите восстановить справедливость. Беззакония мы никакого не хотим и не делаем. Мы не фашисты, не враги народа, мы верующие люди, молимся за благополучие наших детей, нашу любимую Родину, правительство и за мир на земле. Мы старые, нам мало осталось жить. Откройте наш храм!"

Регистрация религиозных объединений возобновилась в конце 1960-х гг. (сначала протестантских, во второй половине 1970-х гг. - старообрядческих, католических, лютеранских и мусульманских, а в 1972 г., после 20-летнего перерыва - православных) . Но закрытие молитвенных зданий продолжалось. Лишь в середине 1970-х гг. ситуация изменилась, появилась тенденция к росту числа регистрируемых обществ. Интерес государства к религиозной сфере жизни общества подтверждает текст Конституции СССР 1977 г. В ст. 52 признавалась значимость принципа свободы совести для социалистического общества. Существование и деятельность религиозных объединений начинают рассматриваться как необходимое условие обеспечения свободы вероисповедания, а оно, в свою очередь, - как одна из составляющих комплекса "прав человека" .

С 1974 г. до середины 1980-х гг. Совет осуществлял акцию по упорядочению религиозной сети с целью поставить в рамки закона функционирование всех религиозных организаций и добиться прекращения деятельности тех из них, которые не признают законодательства о культах. В начале 1980-х гг. для руководства Совета стало очевидным, что результаты акции оказались противоречивыми, причем отчасти даже противоположными первоначальным замыслам. В результате сокращения количества зарегистрирован-ных религиозных обществ (особенно в сельской местности) упрочились позиции городских приходов и увеличилось число их прихожан, что вызвало значительный рост денежных поступлений, так как население "бесцерковной" местности стало удовлетворять свои религиозные потребности в городах. Возникло новое явление - урбанизация религиозной жизни.

С одной стороны, укрупнение религиозных обществ в результате сокращения религиозной сети усилило их в материальном отношении. С другой - возможности верующих отправлять религиозные потребности были сокращены. Поэтому следствием отказов и снятия с реги- страции религиозных обществ стали факты перекрещивания православных верующих, особенно в тех случаях, когда отсутствовали условия для удовлетворения их религиозных запросов. Работники аппарата уполномоченногоСовета по Белорусской ССР совместно с учеными установили, что среди вновь обращенных в сектантских общинах 31.6% составляли вчерашние православные верующие. Количество сектантских формирований стало преобладать над общим числом православных церквей на Северном Кавказе, в Средней Азии и Казахстане, в Сибири и на Дальнем Востоке. В Алтайском крае, например, до 1960-х гг. действовало около 200 объединений РПЦ, а к середине 1980-х гг. их осталось 6 . При этом там, где православные верующие не имели возможности удовлетворять свои религиозные потребности в действующих церквах, они становились объектом сектантского миссионерства. Кроме того, увеличилось число незарегистрированных обществ, которые не прекращали своей деятельности.

В 1981 г. (по состоянию на 1 января) в стране действовали 116 РПЦ незарегистрированных обществ, в том числе в РСФСР - 32, в УССР - 76, в Казахской ССР - 5 . Во многих регионах страны по причине отказа местных властей в регистрации религиозных объединений складывалась сложная обстановка. Например, в с. Дивеево Горьковской обл. не было ни одной зарегистрированной православной церкви, но действовало до 10 незарегистрированных православных религиозных объединений. Для удовлетворения своих религиозных потребностей верующие вынуждены были обращаться в церкви, находящиеся в 60 - 65 км от с. Дивеево. В районе отмечалось постоянное возрастание религиозной обрядности. В селе насчитывалось до 200 верующих, но должностные лица местных органов власти не принимали мер по упорядочению сети религиозных объединений. Пытаясь выяснить причины данного явления, руководство Совета обнаружило немало фактов провоцирования местными органами власти распада зарегистрированных религиозных обществ путем создания искусственных препятствий для их деятельности. Были выявлены и попытки самовольного закрытия церквей.

В секретной информации Совета для ЦК КПСС выдвигалось предположение, что местные органы власти в ряде краев и областей отказывают в регистрации фактически действовавшим православным религиозным обществам из-за нежелания испортить "благополучную" статистику, а также из-за опасения увеличения числа ходатайств верующих, количественного роста регистрируемых объединений и оживления их деятельности. В 1983 г. В. А. Куроедов сообщал в ЦК КПСС: "Многие должностные лица предпочитают не замечать существования нелегальных религиозных объединений. Порой мирятся с их незаконной деятельностью. Не считаясь с реальной обстановкой, категорически отклоняют просьбы верующих о регистрации их объединений, считая ее уступкой религии, "минусом" в идеологической работе. Особо нетерпимое положение сложилось в мусульманском культе. Необоснованные отказы в регистрации религиозных объединений имеют место по отношению к православным и католическим обществам. Нередко в регистрации отказывают наиболее лояльным, патриотически настроенным верующим, что создает напряженность, не способствует делу гражданского воспитания верующих" .

Закономерным результатом сокращения религиозной сети стало исчезновение многочисленных памятников истории и культуры. Как и в 1920 - 1930-е гг., вновь возникла угроза сохранности православной культовой архитектуры и иконописи, так как начались масштабные мероприятия по освоению и сносу пустующих культовых зданий, которые рассматривались Советом по делам религий как "важная политическая работа". Официально данная акция объяснялась процессом отхода советских людей от религии и прекращением деятельности религиозных обществ, не получивших поддержки населения. В этой связи началось "освоение" культовых зданий, т.е. использование их в социально-культурных и народнохозяйственных целях. Ветхие здания считалось целесообразным снести или разобрать. Но деятельность "по наведению порядка" с культовыми зданиями, с точки зрения руководства Совета, имела также и идеологическую направленность. Пренебрежительное отношение органов власти к судьбе церквей, утративших свое первоначальное назначение, влияло на чувства и настроения верующих. Они самовольно занимали пустующие церкви, ремонтировали их, обращались с ходатайствами о регистрации объединений и с заявлениями о передаче пустующих помещений верующим для их восстановления и возобновления культовой деятельности (Украинская, МолдавскаяССР, Ставропольский край, Вологодская, Воронежская обл. и др.).

Кроме того, наличие в стране большого количества церковных зданий, переставших выполнять религиозные функции, привлекало внимание зарубежных оппонентов. По мере развития международного туризма возрастал интерес зарубежных гостей к историческому прошлому России. Тысячи заброшенных культовых зданий "работали" против советской власти, "использовались враждебными силами в идеологической борьбе с социализмом". Опыт "освоения" недействующих культовых зданий показал, что использование их в хозяйственных целях означало превращение церкви в склад, гараж сельскохозяйственной техники, конюшню, магазин, мастерскую и т.д. Практически повсеместно такие культовые здания находились в неприглядном виде, не ремонтировались и превращались в руины. Если культовое здание предназначалось для социально-культурных целей, то оно становилось музеем, концертным залом, домом культуры, клубом или библиотекой.

Совет констатировал, что в работе по использованию бывших культовых зданий нередко допускались "формализм, поспешность, не учитывались религиозная обстановка и реальные запросы верующего населения". Решение религиозных вопросов административным путем, в частности освоение культовых зданий, их снос без соответствующей подготовительной работы в ряде населенных пунктов Львовской, Тернопольской, Закарпатской обл. Украины и в Молдавской ССР приводило к противодействию со стороны верующих. Так, здание церкви в с. Кочерово Радомышльского района Житомирской обл. было разобрано в канун рождественских праздников, что вызвало возмущение не только верующих, но и многих жителей села.

Подобные факты осуждались Советом как "непродуманные действия", "кампанейщина", "бесхозяйственность со стороны отдельных должностных лиц" . Во многих закрытых церквах оставались иконы и церковная утварь, которые стали предметом интереса преступников. С середины 1970-х гг. были зафиксированы многочисленные кражи культового имущества, в первую очередь икон. Грабители активно действовали в Московской, Архангельской, Псковской, Ярославской, Курганской, Костромской,Калужской, Калининской, Тульской, Горьковской областях, а также в Молдавии, Белоруссии, Прибалтике.

Организация учета и сохранности культового имущества происходила более медленными темпами по сравнению с мероприятиями по сокращению сети церквей и освоению пустующих культовых зданий. В августе 1977 г. уполномоченные Совета получили специальное письмо, в котором им предлагалось в контакте с местными органами власти принять меры к наведению порядка в деле охраны и учета культового имущества и сообщать о каждом факте кражи культового имущества в Совет. В мае 1980 г. он утвердил инструкцию "О порядке учета и хранения культурных ценностей, находящихся в пользовании религиозных объединений" . Инструкция была составлена в целях усиления охраны произведений искусства и предметов старины, представляющих художественную, историческую или иную культурную ценность, находящихся в пользовании религиозных объединений. Работу по выявлению, постановке на учет предметов определенной исторической и художественной ценности осуществляли Министерство культуры СССР, министерства культуры союзных и автономных республик и их местные органы с при-влечением сотрудников художественных, историко-краеведческих музеев, а также специально созданных групп специалистов-экспертов. Контроль за соблюдением данной инструкции религиозными организациями, а также советскими органами и ведомствами должны были осуществлять уполномоченные Совета. Хотя мероприятия по учету культовых ценностей и не были завершены, данная акция позволила сохранить зна- чительную часть культурного наследия страны.

Контрольно-надзорные полномочия Совета позволяли проверять деятельность религиозных объединений. Особое внимание обращалось на учет и контроль финансово-хозяйственного состояния РПЦ - самой крупной конфессии страны. В документах Совета фиксировался ежегодный рост денежных поступлений РПЦ: к 1985 г. они составили 211.1 млн. руб. (в 1966 г. - 85.036 млн. руб.). Происходил рост реализации предметов культа, доходов от исполнения религиозных обрядов и добровольных пожертвований. Увеличивались денежные поступления в расчете на одну церковь(в 1964 г. этот показатель составлял 10.6 тыс. руб., в 1974 г. - 20.7, а в 1985 г. - 29.1 тыс. руб.) . В этой ситуации Совет в русле государственной политики по отношению к религии осуществлял систему мер по ограничению финансовой деятельности церкви. Эта акция в документах Совета именовалась "снятием жировых отложений" Церкви, причем подчеркивалось, что это "деликатное дело" должно проводиться в рамках закона.

Главной задачей ограничительных мероприятий стало сдерживание роста расходов церкви на содержание служителей культа, обслуживающего персонала, хористов, ремонт и содержание молитвенных зданий, отчисления религиозным центрам. Совет проводил линию на использование финансовых ресурсов Церкви в государственных интересах. Государство ежегодно получало от РПЦ до 70% валового дохода от продажи свечей, подоходный налог с денежных окладов всех категорий церковнослужителей и обслуживающего персонала (в масштабе страны - более 20 млн. руб.), земельную ренту, налог со строений, страховые платежи, отчисления в фонды мира и охраны памятников истории и культуры. Уполномоченным давались неоднократные указания об организации добровольных отчислений религиозных объединений в Фонд мира. В результате они заметно возросли. В 1984 г. в Фонд мира и Фонд охраны памятников истории и культуры РПЦ отчислила около 16% своих доходов (в конце 1960-х гг. - около 10%). В некоторых областях и автономных республиках РСФСР данные отчисления РПЦ составляли более 20% валового дохода церквей.

Осуществляя постоянный контроль за финансовой деятельностью Церкви, Совет тем не менее в апреле 1980 г. ходатайствовал перед Советом министров СССР о понижении размеров налогообложения служителей религиозных культов и членов исполнительных органов религиозных обществ. Служители религиозных культов, являясь по существу наемными лицами религиозных обществ, получали твердые оклады, налог с которых взимался в повышенном размере - от 25 до 80% их заработков. Квартирная плата и коммунальные услуги взимались с них в четырехкратном размере от обычных норм. Но основная масса духовенства получала сравнительно небольшие оклады, в среднем в пределах до 200 руб. в месяц (налог с этой суммы составлял 70 руб.) . Советобращал внимание высших государственных органов на положение служителей культа, которое вызывало недовольство в их среде, а за рубежом истолковывалось как дискриминация духовенства в СССР. В июне 1980 г. Президиум Совмина СССР принял предложения Совета об изменении порядка взимания подоходного налога и квартплаты с духовенства, несмотря на ежегодные потери государственного бюджета до 3 млн руб.

Особым направлением деятельности Совета была "политико-воспитательная работа" с духовенством и изучение его настроений. Задачу "поставить Церковь и духовенство на патриотические позиции" Совет воспринял от своего предшественника - Совета по делам РПЦ. Предполагалось, что в результате работы уполномоченных Совета духовенство будет уделять больше внимания вопросам защиты мира и поддерживать внешнюю политику советского правительства. Еще в 1955 г. в инструктивном письме уполномоченным Совета по делам РПЦ подчеркивалось, что работа с духовенством - это не кампания, а повседневная и систематическая деятельность, которая "требует от уполномоченного большого умения, такта и осторожного подхода". Обязательным условием работы с духовенством для всех уполномоченных является "недопущение администрирования, вмешательства во внутренние дела Церкви (догматические, канонические, административно-организационные), непродуманных и ненужных рекомендаций, навязывания отдельных мероприятий". Совет не только не давал таких установок, но всегда требовал от уполномоченных не вмешиваться во внутренние дела Церкви. Но не каждый уполномоченный следовал этим рекомендациям. Руководство Совета предпринимало значительные усилия по урегулированию конфликтов между отдельными представителями епископата и своими уполномоченными, осуждая тех из них, кто не прини- мал мер к созданию деловых отношений с архиереями.

Совет осуществлял наблюдение за процессом воспроизводства кадров духовенства и принимал меры по упорядочению приема в семинарии и посвящения мирян в духовный сан. Был сделан вывод о том, что в условиях спроса на служителей культа целесообразнее его удовлетворять через духовные школы, где сложиласьопределенная система патриотической работы и воспитания уважения к законодательству о культах. Совет исследовал вопросы о количестве абитуриентов в духовные учебные заведения, мотивах поступления, возрастном и образовательном уровне, национальном составе, членстве в ВЛКСМ или КПСС, содержании учебных программ и культурно-воспитательной работе среди семинаристов. В документах Совета констатировался рост числа желающих стать семинаристами. Среди абитуриентов высоким оставался процент комсомольцев, были и коммунисты. Например, в 1985 г. 54% заявлений принадлежало членам ВЛКСМ. Среди абитуриентов Московской и Ленинградской духовных семинарий в 1976 - 1980 гг. 8% имели высшее или незаконченное высшее (учителя, инженеры, художники, врачи, экономисты, музыканты), 85% - среднее техническое или среднее, и лишь 8% - незаконченное среднее образование. По социальному происхождению абитуриенты чаще всего были выходцами из рабочих (около 50%) или крестьян (около 20%), реже - из служащих (около 10%), из семей церковнослужителей (около 13 - 20%) . В отборе кандидатов участвовала не только комиссия семинарии, но и уполномоченные Совета.

Работа с православным духовенством осуществлялась отделом по делам православных церквей в различных формах (беседы уполномоченных с духовенством, встречи епископата, духовенства, церковных исполнительных органов с руководителями областей, краев и республик, проведение семинаров и собраний духовенства, на которых выступали специалисты отраслей, ученые). Руководство отдела проводило индивидуальную работу с членами Синода Русской и Грузинской православных и руководством старообрядческих церквей, с правящими архиереями, настоятелями крупных монастырей, ректорами духовных школ и другими руководителями синодальных учреждений. В центре внимания отдела по делам православных церквей находилась проповедническая деятельность духовенства, поскольку она рассматривалась как "основной рупор православия, действенное средство пропаганды религии". Постановление Совета от 31 октября 1979 г. "Об изучении проповеднической деятельности служителей культа" обязало уполномоченных принять меры к улучшению работыпо ее изучению, знать характер проповедей, их идеологическую и политическую направленность, а также считать эту задачу одной из основных в своей работе. Уполномоченные Совета были обязаны пресекать вылазки "отдельных фанатично настроенных проповедников, пытающихся разжигать вражду к неверующим и атеистам", которые "вносят в религиозную жизнь элементы фанатизма", призывают верующих самоизолироваться от общества и "отрешиться от всего земного", распространяют клеветнические измышления о политике советского государства по отношению к религии, подстрекают верующих к противозаконным действиям. Исследование настроений духовенства убеждало руководство Совета, что подавляющее большинство священнослужителей проявляет лояльность к политическому устройству общества. Учитывая наличие среди служителей культа оппозиционных по отношению к государственной власти и руководству РПЦ кругов, уполномоченные, беседуя с духовенством, пытались выяснить его отношение к внутренней и внешней политике государства. Справки об откликах духовенства и верующих на разные события регулярно предоставлялись в центральный аппарат Совета, а затем передавались в ЦК КПСС.

Особый интерес Совета вызывало изучение современного богословия, рецензирование богословских научных трудов и церковной периодической печати. Совет координировал информационно-аналитическую работу ученых и аспирантов ведущих научно-исследовательских и образовательных учреждений с целью изучения проблемы модернизации богословия. Ежегодно изучалось более 300 богословских диссертаций. Эксперты Совета обращали внимание на возрастающее использование православными богословами в качестве источников светской исторической, философской, искусствоведческой и даже атеистической литературы и констатировали рост уровня подготовки диссертаций, а также разнообразие тематики, форм изложения, характера аргументации, т.е. отмечали тенденцию повышения квалификации богословия. В богословских диссертациях 1960 - 1980-х гг. часто озвучивался вывод о том, что уничтожение церквей и монастырей обедняет культурное наследие. Все авторыцитировали выступления светской печати в защиту памятников старины, приветствовали их реставрацию и восстановление, призывали к сохранению хотя бы остатков былой цивилизации.

Наиболее важным направлением деятельности Совета было осуществление контроля за соблюдением советского законодательства о культах и координация соответствующей работы своих уполномоченных. В 1960 - 1980-х гг. квалифицировались как нарушение законодательства: участие священнослужителей в хозяйственной деятельности, совершение треб без соответствующего учета и оформления, проведение богослужений в запрещенных местах (службы у святых ключей, отпевание покойников в домах верующих, участие священников в похоронных процессиях, прослушивание религиозных аудиозаписей в домах священников верующими), продажа фотокопий икон, совершение крещения на дому у священников, привлечение к службе в церкви детей, крещение детей без согласия обоих родителей. Исполнительные церковные органы допускали в своей деятельности запрещенную благотворительность (например, выдачу денег погорельцам), незаконное расходование и присвоение денежных средств, незаконные хозяйственные операции, инсценированные "похищения" денег из церковной кассы, выдачу церковному активу и служителям культа денег в виде премиальных, лечебных, праздничных и т.д. Важно также заметить, что Совет выявлял и пресекал нарушения законодательства должностными лицами, которые ущемляли права верующих, отказывали религиозным объединениям в регистрации и удовлетворении их законных просьб, предъявляли незаконные требования. Совет осуждал незаконное наложение штрафов на священников местными властями, их требования от религиозных обществ осуществлять взносы в Фонд мира и Фонд памятников истории и культуры, приобретать лотерейные билеты, делать отчисления на благоустройство сел, выполнять обязательства по содержанию кладбищ и строительству дорог и т.д.

В секретных справках Совета приводились конкретные примеры выявленных нарушений законности в отношении верующих: "Местные органы власти принудили верующих под угрозой лишения пенсий выйти из "двадцатки", после чего церковь закрыли под предлогом "распада" религиозного общества... Облисполком обязал председателей городских и районных советов принять меры к тому, чтобы не допускать детей и молодежь до 18-летнего возраста посещать церкви и молитвенные дома, совершать обряды... Местная печать воспитывает презрительное, издевательское отношение к верующим, их называют "фанатиками", "мракобесами", "кликушами", "изуверами", "оголтелыми элементами"... Годами не рассматриваются заявления верующих о регистрации религиозных объединений... Местные органы власти давали указание прекратить службу в церкви до тех пор, пока все иконы и другая церковная утварь не будут пропитаны огнезащитным составом... Имели место случаи исключения из учебных заведений и увольнения с работы по религиозным мотивам... Отказывают в присвоении звания "Мать-героиня" Бобковой И. И., родившей и воспитавшей 10 детей, среди которых есть отличники учебы, только по той причине, что она верующая, а муж - священник старообрядческой церкви... Еще нередко верующих лишают возможности участвовать в движении за коммунистический труд, лишают звания ударника по религиозным причинам.

Отдельные должностные лица подвергают верующих административным санкциям, прибегают к угрозе и запугиваниям за попытку отстаивать свои права..." Неудивительно, что Совет ежегодно получал многочисленные жалобы верующих, поток которых все возрастал. В постановлении от 31 октября 1979 г. "О состоянии работы с письмами и жалобами граждан" Совет потребовал от своих сотрудников "обеспечить внимательный, чуткий, принципиальный и деловой подход к разбору каждого письма и жалобы, давая по ним мотивированные исчерпывающие ответы. Принимать все необходимые меры для удовлетворения справедливых просьб и жалоб граждан, осуществляя действенный контроль за их своевременным качественным рассмотрением и разрешением" . В 1982 г. Куроедов, обращаясь к ЦК КПСС с очередным отчетом, подчеркивал: "Стремление решать сугубо мировоззренческие вопросы административным путем, подменять идеологическую борьбу с религией борьбой с Церковью и верующими представляется глубоко ошибочным" .

Однако в середине 1980-х гг. местные партийные и государственные работники все еще продолжали использовать методы административного воздействия на религиозные объединения. Об этом, в частности, писал в одной из своих секретных записок в ЦК КПСС К. М. Харчев, который сменил в ноябре 1984 г. Куроедова на посту председателя Совета по делам религий. Анализируя религиозную ситуацию в стране, он отмечал, что в ряде мест верующие лишены возможности спокойно удовлетворять свои религиозные потребности, им препятствуют в регистрации их обществ и в приобретении молитвенного помещения. В тысячах населенных пунктов группы верующих различных конфессий проводят богослужения нелегально. Многие из них годами ходатайствуют о регистрации своих объединений, но их просьбы, как правило, необоснованно отклоняются (Молдавская, Таджикская, Туркменская, Узбекская, Грузинская, Азербайджанская ССР, ряд областей УССР и РСФСР). Законно действующим религиозным обществам нередко запрещают производить ремонт молитвенных домов, пользоваться электроосвещением, прислать священника. Имеют место факты увольнения с работы или исключения из учебных заведений по религиозным мотивам, лишения верующих поощрений за хорошую работу и ущемление других их прав.

Статистические материалы Совета свидетельствуют, что количественные показатели регистрации религиозных обществ были весьма незначительны, так как продолжалось снятие с регистрации. В 1984 г. по СССР в целом было зарегистрировано 99 религиозных обществ, в 1985 г. - 65, в 1986 - 67, в 1987 г. - 104, в том числе по РСФСР соответственно 34, 23, 28, 44 .

Ситуация изменилась лишь после январского (1987 г.) пленума ЦК КПСС по вопросам пере- стройки и кадровой политики, который принял решения о демократизации общества и ре- формирования партии. В следующем месяце председатель Совета Харчев представил в ЦК КПСС аналитическую записку "О некоторых вопросах реализации политики партии в отношении религии и Церкви на современном этапе" . Автор записки подчеркивал, что за последние десятилетия в этой сфере общественной жизни произошли существенные изменения, требующие соответствующих корректив в формах и методах управления, перестройки мышления кадров. Харчевсчитал, что в общественном сознании прочно утвердилось материалистическое мировоззрение, хотя определенная часть населения все еще остается "под влиянием религиозной идеологии и морали". Однако "преимущественно это честные советские труженики, патриоты своей страны". По прогнозам Совета, эта группа населения (10 - 20%) будет существовать еще длительное время, а отход от религии ста-нет развиваться как "процесс эволюции их сознания, размывания религиозных ценностей, вытеснения их идеалами, нравственными нормами социализма". В целом позиции религии в стране стабилизировались. К 1987 г. в СССР действовали более 20 тыс. религиозных объединений разных конфессий. В последней четверти XX в. практически не снижался уровень религиозной обрядности. Конфессии значительно укрепили свою материальную базу. Денежные поступления от верующих и доходы от продажи предметов культа возросли более чем в два раза. Реконструировано, приобретено и построено около 600 молитвенных домов. Обновился кадровый состав духовенства, возрос его образовательный уровень, число служителей культа увеличилось до 30 тыс. человек.

Ссылаясь на решения XXVII съезда КПСС, Харчев подчеркивал, что главным средством борьбы с религией должно стать активное вовлечение верующих в трудовую и обществен- ную деятельность, пропаганда материалистического мировоззрения, выбор таких форм государственного регулирования деятельности церковных организаций, которые бы пресекали религиозный экстремизм, не оскорбляя при этом чувства верующих и не нарушая принципа свободы совести. Однако местные партийно-государственные кадры продолжают борьбу с религией, с одной стороны, методами абстрактного просвещения, а с другой - административного нажима. У значительной части партийных и советских работников заметна неприязнь к верующим, стремление ограничить и ущемить их в гражданских правах, у другой части - безразличие и примиренчество к религиозным проявлениям. Грубый административный контроль над религиозной ситуацией привел к тому, что произошли негативные структурные сдвиги в соотношении различных вероисповеданий. За последние десятилетия существования СССР число приходов РПЦ уменьшилось почти вдвое, но зато активизировалось сектантство, особенно баптизм, оживились экстремистские элементы, выросла их миссионерская деятельность.

При относительной стабильности числа приверженцев католицизма заметны вспышки религиозной активности униатов, стремящихся легализовать свою деятельность. Появляются новые формы религиозности, прежде всего среди молодежи и интеллигенции - мистические организации и секты, проповедующие псевдовосточные учения. Наиболее высокой остается религиозность в районах традиционного ислама, где процесс вытеснения религии из сферы массового сознания будет более длительным. Но местные партийно-государственные работники, не желая отставать в "деле атеизма", не регистрируют многие религиозные объединения и служителей культа. Положение усугубляется тем, что, сохраняя сеть молитвенных домов и православных церквей, посещаемых лицами некоренной национальности, местные власти часто закрывают мечети, чем провоцируют антирусские националистические проявления.

Последствия "кавалерийского наскока" на религию, по мнению Харчева, могут привести к росту незарегистрированных и неконтролируемых религиозных общин, где чаще всего и рождаются экстремистские настроения. Количество таких незарегистрированных общин в 1987 г. дошло уже до нескольких тысяч. Хотя в 1970 - 1980-е гг. необоснованное сокращение религиозной сети было приостановлено, а в ряде мест даже возобновилась регистрация наиболее активных обществ, тем не менее сохранилась практика применения административных методов борьбы с религией. Вывод Харчева был неутешительным для политического руководства страны: "Все это говорит о том, что возникла реальная опасность ослабления роли и влияния государства в управлении процессами, происходящими в деятельности религиозных объединений и способствующих воспроизводству религиозности населения". Возможными последствиями этого могли быть, во-первых, растущий протест верующих, их неуверенность в искренности политики государства в религиозном вопросе, а во-вторых, - усиление "империалистической и клерикальнойпропаганды, навязывающей мировому общественному мнению образ СССР как тоталитарного, антидемократического государства", что помешало бы укреплению авторитета страны на международной арене.

Совет предлагал "наряду с всемерным усилением атеистического воспитания не обострять отношений с Церковью" и с этой целью пересмотреть законодательство о культах и совершенствовать практику его применения, т.е. признать за религиозными объединениями право юридического лица, а за родителями - право на воспитание детей в религиозном духе, право верующих на совершение религиозных обрядов на дому и в больнице, право религиозных объединений вести религиозную пропаганду. Для этого необходимо отказаться от враждебного разоблачительного тона по отношению к религиозным объединениям.

Важной проблемой деятельности Совета в перестроечные годы стало рассмотрение заявлений о регистрации религиозных объединений. В стране длительное время действовали без регистрации около 16% религиозных объединений, в том числе: 52 общества РПЦ, 74 старообрядческих, 26 католических, около 300 протестантских, более 320 мусульманских и др. Поэтому 28 января 1988 г. Совет принял постановление "О фактах нарушения установленного порядка рассмотрения заявлений о регистрации религиозных объединений". Анализируя религиозную ситуацию в стране, работники Совета пришли к выводу, что большинство добивающихся регистрации обществ признавало советское законодательство о религиозных культах, однако ходатайства учредителей более 260 подобных объединений о регистрации необоснованно отклонялись местными органами власти, нередко при попустительстве уполномоченных Совета. Местные органы власти некоторых областей не рассматривали заявления учредителей в установленном порядке (Львовская, Тернопольская, Черновицкая, Хмельницкая - в УССР, Гродненская, Брестская, Витебская - в БССР, Пермская, Липецкая, Рязанская - в РСФСР, Молдавская ССР и др.). Допускались серьезные нарушения сроков рассмотрения заявлений верующих граждан о регистрации, жалобы верующих и священнослужителей часто оставались без ответа.

В 1987 г. в Совет поступило 3 015 жалоб - почти на 30% больше,чем в 1986 г. Только из 5 областей Украины (Волынской, Львовской, Ивано-Франковской, Хмельницкой и Черновицкой) в 1987 г. поступило 556 писем, из Молдавии - 115 писем, причем многие из них были повторными. В 1987 г. на приемах в Совете побывали 1713 верующих (808 групп), главным образом из РСФСР, Украины, Молдавии, Белоруссии. Так, верующие из села Илемни ИваноФранковской обл. приезжали в Совет 7 раз, из с. Радоаи Молдавской ССР - 8 раз и т.д. Совет сообщал высшим и местным государственным органам, что проволочки с рассмотрением заявлений верующих граждан являются грубым нарушением законодательства о религиозных культах. Аппарат Совета на местах получил указание принять меры по устранению нарушений по-рядка рассмотрения заявлений о регистрации религиозных объединений и добиться его практического выполнения.

В феврале 1988 г. Совет на очередном заседании рассматривал вопросы о проекте устава РПЦ и проведении Московской Патриархией Предсоборного архиерейского совещания, Поместного собора и юбилейного торжественного акта, посвященного 1000-летию Крещения Руси. Проект устава представили Патриарх Пимен и члены Синода, и он был принят за основу. Одним из важных новых уставных положений было признание самостоятельных экономических интересов РПЦ. Московская Патриархия получила согласие Совета на проведение Предсоборного архиерейского совещания, Поместного собора и юбилейного торжественного акта. Уполномоченным Совета по союзным республикам было дано указание провести разъяснительную работу с епископатом, направленную на поддержку в ходе архиерейского совещания и Поместного собора проектов, разработанных Московской Патриархией. Руководство Совета опасалось осложнения внутриполитической ситуации из-за торжеств по случаю 1000-летия Крещения Руси. Поэтому в марте 1988 г. Совет дал указание усилить профилактическую работу с верующими, особенно "экстремистски настроенными". Местным звеньям Совета совместно с партийно-советскими органами поручалось разработать с учетом местных условий меры по предотвращению негативных проявлений в связи с юбилеем, создать соответствующие рабочие группы и не реже двух раз в месяц информироватьруководство союзного Совета о религиозной ситуации на местах.

Совет рассмотрел также вопрос о регулировании производства церковной утвари и предметов религиозного культа в связи с введением в действие закона об индивидуальной трудовой деятельности. В письме Патриарха Московского и всея Руси Пимена на имя Харчева говорилось, что, согласно результатам проверки Главного финансового управления Москвы, уже существуют многочисленные группы граждан, изготовляющих и реализующих церковные свечи, иконы и утварь без соответствующих разрешений Советов народных депутатов. Деятельность этой категории лиц никем не контролируется, и налоги в бюджет государства финансовым органами с них не взимаются. Патриарх сообщал, что, согласно действующему законодательству, мастерские хозяйственного управления Патриархии отчисляют в бюджет государства 69% своих доходов, что составляет ежегодно денежную сумму в размере 39 млн. руб.

"Таким образом, - делал вывод Патриарх, - существующее на сегодняшний день законода- тельство и практика взимания налогов не соответствуют интересам государства и общества, Русской православной церкви". Патриарх предложил внести в ст. 13 закона "Об индивидуальной трудовой деятельности" п. 7, запрещающий изготовление свечей, икон и церковной утвари. В итоге Совет постановил войти с ходатайством в правительство СССР о принятии законодательных мер, запрещающих производство с целью последующей реализации церковной утвари и предметов религиозного культа в рамках кооперативной и индивидуальной трудовой деятельности.

На том же, мартовском, заседании 1988 г. Совет решил увеличить в 1989 г. тираж религиозных изданий (настольного календаря РПЦ до 180 тыс., а богословских трудов - до 15 тыс. экземпляров). По предложению отдела международных связей Совет увеличил в связи с предстоящим юбилеем Крещения Руси смету расходов Московской Патриархии до 2 млн. инвалютных руб. (в 1987 г. - 1591450 инвалютных руб.). Издательскому отделу Московской Патриархии разрешили получить в качестве дара от евангелической церкви ФРГ 500 тыс. экземпляров "Православного молитвослова" на русском языке.

Одновременно было разрешено неправославнымрелигиозным организациям получить в качестве дара от европейских религиозных организаций литературу (Библии, сборники духовных песен, справочники и т.д.), бумагу и материалы для ремонта культовых зданий.

Накануне 1000-летнего юбилея принятия христианства деятельность Совета стала привле- кать внимание средств массовой информации. В мае 1988 г. журнал "Огонек" опубликовал материал об одном рабочем дне председателя Совета Харчева, представив его человеком справедливым, отзывчивым, старающимся помочь Церкви и верующим. В марте 1988 г. состоялось его выступление перед слушателями Московской высшей партийной школы, вызвавшее неоднозначную реакцию. Так, историк Д. В. Поспеловский считает Харчева хитрым и инициативным аппаратчиком, который разработал мероприятия по "приручению" верующих государством. Харчев, например, заявил: "По Ленину, партия должна держать под контролем все сферы жизни граждан, а так как верующих никуда не денешь, и наша история показала, что религия всерьез и надолго, то искренне верующего для партии легче сделать верующим также в коммунизм. И тут перед нами встает задача: воспитание нового типа священника; подбор и постанов-ка священника - дело партии" . Думается, однако, что канадский историк несколько предвзято оценил личностные качества Харчева, упоминая о его хитрости.

Инициативность же "перестроечного" председателя Совета не оставляет сомнений. Ведь встреча в Кремле М. С. Горбачева с Патриархом Пименом и членами Священного Синода состоялась 29 апреля 1988 г. именно по инициативе Совета, который сыграл ведущую роль в ее проведении. В ходе встречи был подтвержден поворот государства к диалогу с Церковью и верующими и принято решение проводить приближающееся тысячелетие Крещения Руси не только как церковный, но и как общественно-значимый юбилей. На официальное приглашение Патриарха присутствовать на юбилейных торжествах Горбачев ответил согласием, заявив, что Крещение Руси - "это знаменательная веха на многовековом пути развития отечественной истории, культуры, русской государственности" .

В начале мая 1988 г. Совет проинформировал ЦК КПСС о религиозной ситуации в стране накануне юбилея, отметив,что большинство верующих граждан СССР поддерживает курс на обновление всех сторон жизни советского общества. В церковных кругах укреплялась тенденция к активному сотрудничеству с государством в сфере внутренней и внешней политики. Возрастало внимание духовенства и верующих к проблемам укрепления семьи, добросовестного отношения к труду, борьбы с пьянством, сохранения культурного наследия и т.п. Все более настойчивым становилось стремление к демократизации деятельности религиозных общин и к упорядочению сети незарегистрированных объединений на основе принципа свободы совести. Подготовка к юбилею оживила жизнь РПЦ, а также старообрядческой церкви, что проявилось в укреплении организационных структур религиозных учреждений, увеличении расходов на ремонтно-восстановительные работы, постановке вопросов об открытии новых молитвенных и хозяйственных помещений, увеличении тиражей религиозных изданий.

В культовой практике было заметно усиление торжественности богослужений, стремление подчеркнуть приоритет Церкви в формировании морально-нравственных ценностей, пред- ставить ее неотъемлемой частью социалистического общества, необходимым элементом национальной культуры и государственности. Были отменены противоречащие законодательству требования ведомственных инструкций об обязательном предъявлении паспортов родителями при крещении детей, запрещении колокольного звона. Все это способствовало нормализации религиозной обстановки внутри страны и вызывало широкий резонанс за рубежом.

За 5 лет - с 1985 по 1990 гг. - было зарегистрировано 4552 новых религиозных объединений. В 2 и более раза рост их числа отмечался в Грузии, Молдавии, Тукмении; на треть и более - в РСФСР, Украине, Узбекистане, Азербайджане, Таджикистане и Армении. Стабильной оставалась ситуация в Прибалтике. Эти различия объяснялись тем, что накануне перестройки в республиках СССР существовали не одинаковые условия для деятельности религиозных объединений, различной была и степень приверженности органов власти к административным методам в решении проблем религиозной сферы. При этом рост числа религиозных объединений происходил во всех конфессиях, но особенно значительны были изменения в РПЦ (вновь открылись 3402 прихода, рост на 49%), в Грузинской православной церкви (218), Римско-католической (219), в мусульманском культе (382). Значительно увеличилось число объединений пятидесятников, адвентистов седьмого дня, кришнаитов и т.д. На территории СССР действовали 77 монастырей, из них 57 принадлежали РПЦ. Среди зарегистрированных религиозных объединений в 1991 г. впервые появились греко-католики, бахаисты и апокалипсисты.

Однако, в конце 1980-х гг. возникли расхождения в вероисповедной политике союзного и республиканских центров. В республиках СССР всегда существовало собственное видение разрешения религиозных проблем. Уполномоченные Совета в союзных республиках, формально находясь в подчинении Совету, фактически исполняли волю местных властей. Последние же стремились разрушить сложившуюся систему органов по делам религий и создать независимые де-юре и де-факто республиканские структуры. Еще в 1974 г. был образован Совет по делам религий при Совмине Украинской ССР, а в 1987 г. - при Совмине РСФСР. В конце 1980-х гг. практически все республики СССР выражали стремление образовать подотчетные им органы по делам религий. Результатом такой перестройки стало противостояние союзного и республиканских (РСФСР, УССР) Советов, что было обусловлено разнонаправленными политическими курсами руководства СССР и названных республик.

В июле 1990 г. рассмотрение вероисповедных вопросов было поручено комитету Верховного Совета РСФСР по вопросам свободы совести, вероисповеданиям, милосердия и благотворительности, состоявшему преимущественно из представителей различных конфессий и христианско-демократического движения. Возглавил комитет православный священник В. С. Полосин. Членам комитета казалось, что достаточно разрушить прежнюю систему взаимоотношений государства и религиозных организаций, отменить советское законодательство о религиозных культах, снять прежние преграды на пути деятельности религиозных организаций, - и религиозный вопрос будет решен. По инициативе комитета были упразднены Совет по делам религий при Совмине РСФСРи должности (аппараты) его уполномоченных на местах, а также пятое управление (по борьбе с идеологическими диверсиями), в составе которого находился четвертый (церковный) отдел в системе КГБ.

Значительные перемены произошли и в деятельности союзного Совета, что отразилось в новом положении о Совете по делам религий при Кабинете министров СССР, утвержденном 26 апреля 1991 г. Положение 1991 г. лишило Совет по делам религий всех его распорядительных и контрольных функций. Он уже не рассматривал материалы о регистрации, отказе или снятии с регистрации объединений, об открытии или закрытии молитвенных зданий и домов, о контроле за соблюдением Конституции СССР в части законодательства о культах, проверки деятельности религиозных организаций и т.д. Он был преобразован в орган обеспечения права граждан на свободу совести, равенства всех религий и вероисповеданий перед законом, осуществления принципа отделения Церкви от государства. Кабинет министров упразднил институт уполномоченных Совета в областях, краях, автономных и союзных республиках. В условиях ускорявшегося процесса децентрализации СССР союзный Совет оказывал все меньше воздействия на церковную политику в СССР в целом и в отдельных республиках. С образованием СНГ в декабре 1991 г. был упразднен и Совет по делам религий. Каждая из республик стала самостоятельно решать вопрос о целесообразности существования государственного органа по связям с религиозными организациями. К настоящему времени почти все бывшие республики СССР их воссоздали.

Анализ деятельности Совета по делам религий при СМ СССР показывает, что ее основное содержание определялось политикой коммунистической партии и советского правительства, которая в указанный период была нацелена уже не на форсированное вытеснение религии из общественной жизни социалистического государства, а на сдерживание распространения религиозных воззрений и укрепления позиций РПЦ. В русле этой политики Совет осуществлял комплекс ограничительных мероприятий, контролирующих деятельность церквей, монастырей, служителей культа, религиозных объединений верующих. Вместе с тем Совет был центром информационно-аналитической работы по изучению современных вероисповеданий и уровня религиозности членов общества. Многие выводы, содержавшиеся в его документах, имели прогностический характер, определяя перспективы развития религиозной ситуации в стране на десятилетия вперед. В системе государственного аппарата Совет осуществлял не только контрольно-надзорные, информационно-консультативные, но и правозащитные функции. Исторически недостоверно рассматривать данный орган лишь как учреждение, которое контролировало и ограничивало жизнь верующих. Совет играл заметную роль в защите прав верующих в рамках существовавшего законодательства о религиозных культах.

Представляя в ЦК КПСС ежегодные информационные отчеты о состоянии православия и других конфессий, Совет обращал внимание партийно-государственного руководства на усиление лояльности Церкви и духовенства по отношению к советскому государству. Констатируя воспроизводство религиозности в новых поколениях, Совет при этом подчеркивал, что современный верующий - это гражданин страны, любящий свое Отечество и имеющий право на удовлетворение своих религиозных потребностей. Данный вывод постоянно присутствовал в документах Совета. Сведения, предоставляемые Советом высшим инстанциям, побуждали власть к переосмыслению отношений с Церковью и верующими, кардинальное изменение которых произошло во второй половине 1980-х гг. Поэтому Совету, аналитическая деятельность которого показала политическому руководству объективную картину религиозной ситуации в стране, принадлежит особая роль в подготовке поворота государства и общества к диалогу с верующими.

От редакции:

После распада СССР прошло уже 24 года. Выросло целое поколение людей, которые не знают, что такое Советская власть. За эти годы в нашей стране всё кардинально поменялось. Не является исключением и религиозная жизнь. Изменилась ситуация внутри каждой конфессии. Сейчас людям нет необходимости скрывать свои религиозные убеждения, ушло в прошлое понятие «регистрации» для священнослужителей, по-другому строятся взаимоотношения Церкви и государства. В средствах массовой информации, среди политических деятелей, чиновников, других социальных слоев самой распространенной точкой зрения является сугубо негативная оценка советского периода истории Церкви. Но так ли это однозначно?

СССР просуществовал 70 лет. В разные периоды истории страны было разное отношение Советской власти к Церкви, и наоборот. Об этом написано много книг, снято множество фильмов. Огромные архивы хранят массу еще не известных документов. Но обратимся к самим людям, которые жили и работали в данной сфере в те годы. Представители старшего поколения духовенства, сравнивая прошлый и современный периоды, отмечают, что, как это ни странно, в те годы можно было «опереться на власть», обратиться в надзорный орган с обращением, жалобой даже на архиерея.

Вячеслав Георгиевич, что представляло собой учреждение — Совет по делам религий?

В 1943 году Советское правительство приняло решение о создании государственного учреждения, которое бы занималось регистрацией религиозных общин и соблюдением советского законодательства по религиозным вопросам.

Сначала было два Совета: Совет по делам Русской Православной Церкви (его возглавлял Г.Г. Карпов ) и Совет по делам религиозных культов во главе с И.В. Полянским , который курировал все остальные конфессии. Карпов относился к религии и церкви очень лояльно. Потом ему предложили уйти на пенсию (по возрасту и, может быть, в связи с политикой Н.С. Хрущева), и с 1960 года во главе Совета был Владимир Алексеевич Куроедов . До этого он работал главным редактором газеты «Советская Россия», откуда его и призвали «командовать» религиями. Именно он выдвинул предложение сделать единый государственный орган, считая, что единая государственная политика по религиозным вопросам должна быть в одних руках. Так объединили два Совета и получился Совет по делам религий при Совете министров СССР. Что из этого вышло? Получилось неплохо. Структура учреждения была следующей. Было создано несколько отделов: по делам православных церквей, мусульманской и буддистской религий, протестантских церквей, иудейской религии и сект, римско-католической и армянской церквей, а также отдел международных связей. Кроме того были международный отдел и общий отдел (канцелярия). Всего в Совете работало около 60 человек.

Иван Васильевич Полянский (1898 — 1956) — советский государственный деятель, председатель Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР. С 1921 по 1947 год — сотрудник органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-МВД СССР. Участник Гражданской войны. В 1944 году возглавил новообразованный Совет по делам религиозных культов при Совете Народных Комиссаров СССР (Совет курировал все конфессии, кроме Русской православной церкви), который возглавлял до своей смерти в 1956 году.

Владимир Алексеевич Куроедов (1906 — 1994) — советский партийный и государственный деятель, генерал-лейтенант КГБ. С 1960 по 1965 год председатель Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР, с 1965 по 1984 год председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР, начальник 4-го отдела (кураторство над Церковью) Пятого управления КГБ СССР.

Председатель Совета Владимир Алексеевич Куроедов проработал в этой должности 24 года. Он застал эпоху и Н.С. Хрущева, и Л.И. Брежнева. Сначала он пошел по пути администрирования. Потом почувствовал, что это до хорошего не доведет. В целом можно сказать, что он был замечательный человек, умница, хороший редактор и даже писатель. Он всё умел, всё знал. Он знал цену личности. Если нужно было решить какой-то вопрос — всегда примет. Ведь в те годы многие храмы в стране закрывались административным путем, и верующие люди ходили к нему, просили вернуть… Но государство относилось к этим просьбам сдержанно. Много о нем можно рассказывать. В 1984 году его отправили на пенсию. Он уже был стар. Пригласили, сказали: «Пиши заявление». Он не стал спорить.

«Православным» отделом в Совете командовал Фуров Василий Григорьевич , который получил прозвище «Победоносцев». Он являлся заместителем председателя Совета и моим непосредственным начальником. Что о нем можно сказать? По своему мировоззрению это был откровенный и убежденный атеист, который добивался искоренения религии в обществе. Он был яростным сторонником закрытия церквей! Целыми списками снимал с регистрации религиозные общины! Почему? Хрущев в свое время дал задание: 50 процентов религиозных организаций закрыть! Всех: православных, мусульман, католиков и т.д. Но… не получалось! В.А. Куроедов прекратил эту практику. Именно благодаря ему стали разбираться в каждом случае индивидуально.

Биографическая справка

Василий Григорьевич Фуров (1907 — 1998) — заместитель председателя Совета по делам религий при Совете министров СССР с 1965 по 1981 г.

Фуров, по сравнению с Куроедовым, держался официально. Он подчеркивал, что является администратором. Сам он был из партийных работников. Командовал Павлово-Посадским районом, потом Орехово-Зуевским, постепенно дошел до ЦК, потом попал в Совет. На пенсию не хотел уходить, хотя ему было под 80. Духовенство, верующих Фуров не любил. Но и духовенство его не переносило, особенно патриарх Пимен. Допустим, патриарху надо идти решать какой-нибудь вопрос в Совет, а он всё тянет, тянет… В конце концов Шиловский Григорий Петрович (заместитель Фурова) вызывал меня и просил позвонить и пригласить Патриарха. Только после этого он приходил. А так — нет.

На пенсию Фурова отправили в 1981 году. На его место пригласили Генриха Александровича Михайлова, работавшего до этого уполномоченным по делам религий по Ивановской области. Во главе мусульманского отдела был доктор философских наук, профессор Нуруллаев Абдул Абдулвагапович. Протестантскими конфессиями руководил Евлампий Алексеевич Тарасов. Вот он был родом из старообрядцев, почему носил такое необычное для советского времени имя. Он был очень эмоциональный человек. Международный отдел был сферой КГБэшников. Руководил им вначале генерал Титов, и работали там в основном отставные комитетские. Потом его сменил Фицев Владимир Васильевич.

Расскажите о своей семье. Имели ли Ваши родственники религиозные ориентиры?

Я вырос в семье, где Богу молились все. Поэтому оскорблять религиозные чувства верующих я просто не мог и деятельность В.Г. Фурова не разделял (конечно, не показывая это откровенно в те годы). Так что для меня это было не в новинку, как себя вести с верующим народом.

К какой конфессии принадлежала Ваша семья?

Православные и старообрядцы. Бабка (по отцу) была из преображенских старообрядцев (поморцев). Их было три сестры. Они были богомольные, держали посты.

Кем были Ваши родители?

Отец — участник войны, ефрейтор. Мать сначала работала медсестрой, потом устроилась на электромеханический завод начальником склада. Бога она никогда не похуляла, всуе не поминала. В церковь ходила изредка, может, раз в год, на Пасху. С ее слов, после войны жить было голоднее, чем во время войны, и поэтому наша семья уехала в деревню. Когда мне был один год, в 1948 году, мать меня крестила в храме Фрола и Лавра (Ярославская область, Мышкинский район). Крестил меня священник, которому уже было за 80, вернувшийся из лагеря. Он стал меня погружать, как полагается (тихоновский поп-то!), и уронил в купель.

Историческая справка

В 1923 году в Русской Православной Церкви возник раскол. Ортодоксальные члены РПЦ («тихоновцы» — по имени патриарха Тихона) находились в антагонизме с обновленческой церковью, для которой были характерен ряд нововведений в богослужении (новый стиль, русский язык и т. п.)

Какое Вы получили образование?

Я закончил философский факультет МГУ в 1976 году.

Какой была тема Вашей дипломной работы?

«Социальные и идейные истоки религиозного плюрализма в США», где рассматривалось множество конфессий, существующих в США. Там шла речь об этом многонациональном и многоконфессиональном государстве, преимущественно протестантском. Им была свойственна определенная свобода мысли.

У Вас есть ученая степень?

Нет. Защититься не получилось.

Вячеслав Георгиевич, как получилось, что Вы пришли на работу в Совет по делам религий? Чья это была инициатива?

Это было в 1977 году. Тогда мне было 29 лет. Ситуация такая. Вызвали в Ленинский райком партии. Партия сказала: «Иди!» И я пошел. Райком партии тогда находился в доме Дениса Давыдова (Пречистенка, 17). А рекомендовал меня Иван Иванович Бражник . Он был научным руководителем моей дипломной работы, которую я защитил на кафедре научного атеизма МГУ. В свое время он работал первым заместителем председателя Совета по делам религий, но отношения с начальством у него не сложились. Еще был Новиков Михаил Петрович, заведующий кафедрой научного атеизма философского факультета МГУ (потом ее переименовали в кафедру религиоведения). На кафедре Бражник был сначала доцентом, потом профессором. Новиков посоветовал Бражнику меня найти.

Биографическая справка

Бражник Иван Иванович (1923 — 1987) работал на кафедре научного атеизма МГУ с 1971 по 1976 годы. Читал лекционные курсы на ряде факультетов МГУ, спецкурс для студентов, специализирующихся на кафедре. Автор более 20 работ по проблемам сектант ства, в том числе монографии «Право. Религия. Атеизм. Правовое содержание научного атеизма».

Новиков Михаил Петрович (1918 — 1993) — советский и российский религиовед, специалист по истории и теории атеизма и религии. Редактор и один из авторов «Атеистического словаря», а также трёх изданий учебника «История и теория атеизма», монографий «Русская православная церковь».

Кем Вы до этого работали?

На третьем курсе вызывают меня в деканат и предлагают идти работать по специальности — учителем или заместителем по учебно-воспитательной работе. Направили меня в 14 профтехучилище (на Таганской улице, где готовили связистов) и дали место помощника заместителя директора по учебно-воспитательной работе. Потом какое-то время я работал в училище № 70 на улице 8-го марта. Здесь с директором отношения не сложились. И я пришел к Бражнику, попросил его найти для меня другую должность. Бражник направил меня на кафедру истории зарубежной философии. После этого я работал в парткоме Московского университета — заведовал учебной частью кабинета марксизма-ленинизма (в высотном здании на 10-м этаже). А оттуда уже Бражник привел меня в Совет по делам религий. Совет находился на Смоленском бульваре, напротив МИДа.

Прихожу впервые в Совет. Секретарь Куроедова меня спрашивает:

— Это Вы — Вячеслав Георгиевич?
— Я.
— Подождите, я доложу.

Тогда Куроедову было уже порядочно лет. Доложили. Меня впустили в кабинет. Куроедов меня и спрашивает:

— Заявление написал?
— Владимир Алексеевич, ведь мне никто ничего не говорил. Вы меня вызвали, я и пришел.
— А что тебе сказал Фуров?
— Меня к нему никто не звал.

Пошел потом к Фурову. Тот звонит Куроедову из одного кабинета в другой, говорит:

— Ну как? Он ведь больно молодой! Владимир Алексеевич отвечает:
— А тебе сколько лет было, когда ты райкомом партии командовал?
— Тридцать.
— А что же ты его не берешь? Мне пенсионеров и так достаточно! Пусть пишет заявление. Через два дня всё решим.

Вот так буквально в два-три дня всё решилось. Так меня, можно сказать, и «призвали». С меня-то и началась смена кадровой политики. Всех стариков-КГБэшников стали постепенно заменять.

Кто тогда работал в Совете?

Старики и КГБэшники! Всегда были недовольные, что религия им «жить не дает»! Надо вот бороться с ней! Я в этом плане оказался другим человеком. А что значит «бороться»? С кем? Вы же с собственным народом боретесь! Вот за это они меня и не любили.

На какую должность Вы пришли в совет?

Вначале я был инспектором. Вскоре меня сделали старшим инспектором. Моим делом было наблюдение за печатью («Журнал Московской Патриархии»). А потом мне дали «персональную надбавку» — командировки. Я никогда не боялся и не стеснялся ездить. Все сложные вопросы поручали мне, жалобы и т.п.

Система была такая. В отделе, где я работал, всю страну разделили на 6 областей. За мной закрепили 28 центральных областей Российской Федерации. Помимо этого 2 человека курировали Украину. Один сотрудник курировал всю Сибирь — Ю.М. Дегтярев. М.И. Одинцов ведал всеми союзными республиками. Это — по территориям. Кроме того, еще один человек курировал монастыри, и один — финансово-хозяйственную деятельность, так как денег в Церкви тогда было много. Некоторое время спустя к нам на работу пришел Анатолий Николаевич Лещинский. Он обратился с просьбой к Г.А. Михайлову (председателю православного отдела):

— Генрих Александрович! Отдайте мне печать, а старообрядцами пусть Вячеслав занимается. У него с народом хорошо получается!

До этого старообрядчеством занимался полковник Носов Анатолий Васильевич. Его отправили на пенсию уже после ухода Фурова. Так мне «поручили» всё старообрядчество в СССР. Ведь почему меня и поставили «на староверов»? Моему предшественнику это было очень трудно, потому что он был КГБэшник и атеист. Я ему говорил:

— Если закон нарушают, давай по факту разбираться. Если воруют — докажи!

— Мы иначе коммунизм не построим, — вот и весь разговор.

Все старались построить коммунизм. Стройте, мне-то что? Но люди просят попов — дайте людям!

В чем заключалась Ваша работа?

В те времена открыть общину (то есть зарегистрировать), построить молитвенный дом очень было непросто. Кто-то ведь постоянно возражал! Но надо было улаживать с властями: и с местными, и с московскими. Ведь тогда в Москве был один белокриницкий храм. А еще же у нас и поморцы, и федосеевцы, и филипповцы.

Вячеслав Георгиевич, сначала Вы наблюдали за печатью, общались с духовенством РПЦ. Потом Вы начали курировать старообрядцев. Какое впечатление на Вас произвело знакомство с ними?

Самое мрачное! Способ мышления иной — ты ему одно, а он тебе другое! Я на них не обижался, потому что понимал, что они живут в семнадцатом веке, а я в двадцатом. А если они живут в семнадцатом веке, что с ними можно сделать? Потом — невысокий уровень образования у большинства священников и представителей общин, наконец, какая-то скрытность… Вообще исстари к старообрядцам было недоверие. Не доверяли их политической благонадежности, государственной приверженности… А если не доверяют, то сдерживают.

Какое впечатление производили на Вас службы, особенно впервые?

Опять же — мрачное. Как услышу знаменное пение, сразу начинало подниматься давление! Разобраться в этом мне помог Н. Г. Денисов. А так — я всегда относился ко всем людям терпимо и лояльно. Это у меня было правило такое. Не то, что я не любил вашего брата, — просто не понимал неприятие многими староверами всего нового, современного. Напротив, мне очень понравился горьковский священник о. Михаил Шашков: широта взглядов, приветливость, государственный подход к делу. Он осознавал закон и обстановку, а не то что «мы этого не знаем, не понимаем…» Могу вспомнить о. Григория Сафронникова (ныне покойного), который служил в Молдавии. Он также произвел на меня хорошее впечатление. В прошлом о. Григорий был моряком, сам собой статный, красивый. Мог и пошутить, посмеяться. Ведь все приходили ко мне. И спорили! И я, честно говоря, дозволял это. Мне самому было интересно: а что ты скажешь по этому поводу?